Мой двоюродный брат Лёнька был старше меня года на три. В деревне мы жили в доме деда вместе, и как старший брат, он расплачивался за все наши совместные художества. Правда, и своих инициатив у него хватало, но я был городской, а значит, более хулиганистый по определению. Наши нехитрые детские шалости- слямзить на колхозном поле брюкву, горох или турнепс и с удовольствием съесть где-нибудь на берегу реки иногда заканчивались плачевно. Так однажды нас поймал бригадир и заставил все съесть тут же, не отходя от места кражи и в том виде, как было украдено, то есть грязным. А так как мы выдергивали значительно больше, чем могли съесть за раз, то давясь овощами и слезами, мы нажрались ворованным на всю жизнь.
    Наш сверстник Костя Реготов был занят серьезным делом- пас коров, и мы с Ленькой часто отправлялись в дальнее путешествие в Петровское, чтобы навестить и поддержать Костю «при исполнении возложенных на него обязанностей». 
    Колхоз держал лошадей, и иногда конюхи давали  нам прокатиться на наиболее спокойных. Без седла задница натиралась быстро, но ощущение не идет ни в какое сравнение даже с управлением каким-либо Мерседесом или БМВ. Мы кормили лошадей хлебом с рук, но если подойти опрометчиво сзади, то они могли запросто лягнуть подкованными копытами задних ног.
    Ловлю рыбы и мат мы так же осваивали вместе.
    Дальше дорожки разошлись. Отслужив в армии, Ленька устроился в филиал Кировского завода в Тихвине и его направили на обучение в Ленинград, а я поступил в институт. Иногда он приходил в гости, но однажды позвонил и попросил о встрече. Мы встретились в районе Московского вокзала. Ленька был не один, а в сопровождении парнишки приблатненного вида. Впрочем, парнишка ни во что не вмешивался и нашему общению не мешал. Просто находился где-то рядом. Ленька сказал, что его скоро посадят и надолго. При каких-то разборках в общаге Кировского завода убили парнишку. Свет погас, а когда включился, в парнишке был уже нож. Леньке паханы сказали, что если он возьмет убийство на себя, то нормально отсидит, а если нет- пример налицо, и дали подержаться за рукоятку ножа. 
     Сидел он на полуострове Мангышлак на Каспийском море, работал на тракторе «Кировец». Вода там была из опреснителя, житье сносное и заработки хорошие. Только пустыня кругом. Вернулся Ленька лет через семь и устроился трактористом в совхоз. Пил, конечно, запоями, лечился, опять срывался. 
    Потом раздался звонок по телефону. Ленька звонил из областной больницы после операции и просил приехать. У него обнаружили рак легкого, удалили одно и попутно еще все, что по мнению врачей, вызывало опасения. В тарокальное отделение ( впервые узнал о таком) областной больницы я ездил несколько раз, привозил сигареты, еду и книжки. Больше всего ему понравились истории про Чика Фазиля Искандера.
    После операции Ленька получил инвалидность. Стоял на очереди от города на отдельное жилье, жил на обезболивающих таблетках . Приходил одалживать денег, но на выпивку я ему не давал. Последнее- он мне сказал, что в очереди на жилье он стоит под первым номером, вот-вот дадут, и тогда начнется другая жизнь. Так и не дождался.